ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ КАТАКЛИЗМА
Самолет должен был взлететь с аэродрома, чудом нашедшего себе приют среди
тесных скал Зангезура. Он должен был вырваться из жары, сгустившейся в объятиях
гор. Горы, сжав зубы, как вспотевшая роженица, распахнули ноги, чтобы выпустить
этот маленький самолет.
После долгого ожидания мы, шестнадцать пассажиров, наконец погрузились в самолет
и, не отрывая платков от потных лиц, нетерпеливо и молча ждали: два дня не
было вылетов, некоторые из нас все это время скучали в аэропорту. А сегодня
поздним вечером уставший самолет снова должен был взлететь в небо, чтобы удовлетворить
просьбу заждавшихся пассажиров.
Спины летчиков взмокли, пот струйками стекал с их затылков, собирался внизу
их форменок... Вопреки всем инструкциям сорочки были расстегнуты до последней
пуговицы, дверь кабины оставлена открытой...
Все было готово к взлету. Пилот бросил взгляд на пассажиров и положил руки
на штурвал... Все сразу умолкли в ожидании желанного рева самолета... Свет
погас, и какой-то голос твердо и уверенно произнес:
«Если самолет взлетит - обязательно взорвется». Миг темноты был слишком кратким,
фраза - молниеносной. То ли была она, то ли нет... Мне захотелось ухватить
этот голос, чтобы сделать обстоятельной эту неожиданность... Задать вопрос,
получить ответ, вникнуть в суть его... Так, наверное, сказывается инстинкт...
Свет вспыхнул, и все сидели, окаменев. Я постеснялся не только спросить моего
соседа, но и взглянуть в его сторону, опасаясь, что мое внутреннее состояние
станет ему известно... Тревога прочно внедрялась в мое нутро, она расположилась
там, как в мягком кресле... вряд ли мне сейчас хотелось бы лететь...
Один из пилотов повернулся к нам:
- Кто так идиотски пошутил? - Потом устало покачал головой: - Ну разве так
шутят...
По движению, прошедшему среди пассажиров, мне стало ясно, что все они испытывали
те же чувства, что и я.
- Действительно! Кто это был?.. Кто сказал?.. Ну?.. - подхватил слова пилота
еще чей-то гнев, потом ворчание второго, потом после короткого вскрика воцарилась
какая-то непонятная пустота.
- Пусть сказавший признается, что пошутил, - в полной тишине предложила некая
деловая личность. - Может, неудачная шутка... С кем не случается?.. Ничего...
Его мысль была мне очень понятной. Он хотел все упростить, превратить в обыденность,
где можно легко сориентироваться. А здесь такая непонятная и не поддающаяся
ощущению ситуация, у которой ни потолка, ни пола и которая не влезает ни в
какие известные формы.
На его предложение никто не откликнулся, и какая-то зловещая тишина повисла
в воздухе.
- Что же теперь делать? Господи... -заныла моя соседка, бледная женщина, ее
взгляд словно бы искал по самолету эти злополучные слова. - Дома у меня больной,
обязательно надо ехать... - Потом она посмотрела на меня так, будто от меня
что-то зависело. - Надо что-то делать...
И я почувствовал, что соседка четко представляет себе существо ситуации. Простая
была женщина, и речь и внешность ее были обычны, но в ее восприятии была точность,
простая, обыкновенная точность - ни больше и ни меньше...
- Ничего не случится, - громко сказала женщина, но сказала как-то так, между
прочим, ее не услышали или, в лучшем случае, не придали значения. - Взрослые
люди, а такую ерунду принимаете всерьез, - продолжала женщина.
Но она не существовала. Ее слова попросту не имели права быть произнесенными.
Я это заметил, и понятно, что и остальные почувствовали то же.
Женщина, растерявшись, снова посмотрела на меня:
- Скажите, ну, скажите что-нибудь... Я пожал плечами и отвел глаза от ее колючего
взгляда.
- Скажите, - повторила она. - Должен же кто-нибудь сказать обратное... Сказать,
что ничего с самолетом не случится. Видите, все испуганы...
- Не могу, - быстро отказался я, чтобы не привлечь к себе внимание остальных.
«Я-то тут при чем? Кому-то еще покажется, что я участник этой странной затеи».
Женщина не отрывала от меня глаз:
- Скажите... Прошу вас...
- Не могу.
- Почему?..
- Просто не могу!.. Понимаете?.. НЕ МОГУ!.. Во взгляде женщины появилось что-то
нехорошее, что-то такое, что особенно задевает мужчин.
- Я хочу, но не могу, - попытался я оправдаться. - Я могу только произнести
слова. Но ведь за этим ничего нет...
Женщина, словно войдя в мое положение, сказала более мягко и дружелюбно:
- А вы попробуйте... внешность у вас солидная, внушает доверие... может, слова
подействуют... Должен же кто-нибудь возразить на те слова... Понимаете?..
- Произнести пустые слова?.. - уже разнервничался я.
Летчики были растеряны. Один из них собирался выйти. Поднялся легкий ропот.
- Товарищи, не шумите!.. И нечего злиться... По закону мы вообще не должны
были лететь... Просто вошли в ваше положение... Очень вы просили... Наша смена
давно уже кончилась... А вы тут хулиганите... - Под этим «хулиганите» он скрыл
свое более серьезное отношение к происходящему, спрятал за этим словом свое
состояние.
- Кто хулиганит?.. Мы-то тут при чем?.. - ухмыльнувшись, запротестовал пожилой
пассажир. - Вы это виновнику скажите...
- А мне все равно, - надеясь под этим предлогом выйти из самолета, чуть улыбнулся
летчик.
Его товарищ, пребывая в полной неопределенности, растерянно выглядывал из
пилотской кабины.
Летчик шагнул было к двери. Одна старуха уцепилась за его руку:
- Сынок, не уходи... ехать надо... все глаза проглядела... вас ждала...
- Ничего не случится, не бойся, - снова сказала моя соседка в сторону летчика,
но и на сей раз слова ее как бы остались вместе с ней. Отчаявшись, она снова
обратилась ко мне: - Может, попробуете?
Еле сдерживая растущее раздражение, я смолчал. В переполненном людьми самолете
я ощутил поверхность и глубину предмета: оболочку, которая показывает, и глубину,
которая творит. «Имеет ли слово свое ядро?» - подумал я с потугой на шутку
в этой нелепой ситуации. Как может одно слово произноситься по-разному? В
одном случае - лживо, пусто, в другом - истинно, мощно, самобытно, как выражение
сущности, со своим собственным весом, слово, способное задержать самолет или
поднять его в воздух...
- Вы же мужчина! Придумайте что-нибудь, - не унималась моя соседка. - Может,
найдете того, кто сказал? Пусть теперь скажет обратное.
- Не может... - больше для самого себя умозаключил я.
- А переполошить-то весь самолет сумел!
- Не может, - повторил я. - Неправдой это будет... Он мог сказать только то,
что сказал... А обратное он не может... Неправдой это будет.
Моя соседка, опешив, посмотрела на меня. Господи, поняла! Эта женщина удивительно
все понимала...
- А что же нам делать? - уныло пробормотала она.
- Кто этот хулиган?! - фальцетом закричал мясистый молодой человек. - Пусть
признается!.. Мать его...
Затем и он умолк, и начало проявляться некое мгновение, которое словно останавливало
время, раздробляло ядро времени - эту далекую и невидимую мельчайшую частицу,
в которой спрессована беспредельность... оно пожирало время и превращало людей
в студень.
- Я вижу, вы меня ждете, - раздался звонкий голос в хвосте самолета.
Все оглянулись на голос. У входа в самолет стоял какой-то мужчина.
- Добрый день! - во всю мощь своих легких сказал он и, увидев множество направленных
на него глаз, засмеялся. - Вы и впрямь меня ждали? Ну, если так, летим!..
И прошел вперед, устроился в первом ряду, в свободном кресле за спинами летчиков.
- Теперь можешь лететь, браток, - снова сказал он с беспечностью ничего не
ведающего человека.
Некоторое время он, пыхтя и сопя, удобно устраивался - как будто располагался
у печки. Потом, окончательно утвердившись в кресле, засмеялся и обратился
к летчикам:
- Что? Я не прав?..
Его неведение было гениально, велико и всемогуще, оно способно было объять
все на этом свете - и мысль, и мудрость, и анализ, и сопоставление, и все
это - и вширь, и вглубь.
Лицо пилота тронула улыбка. Он сейчас постеснялся бы думать о чем-нибудь ином
и обратился к товарищу:
- Может, полетим, а? - Потом пошутил, отсекая этой шуткой свое прежнее настроение:
- Раз он пришел...
- И правильно сделаете, - сказал несведущий пассажир. - Через час долетим...
- Потом снова засмеялся и прибавил: - Если на две минуты раньше долетим, ставлю
бутылку караунджа... Зангезурского...
Довольный своей шуткой, он посмотрел назад, потом снова на летчиков и произнес:
- Поехали!
И самолет поднялся из-за скал к неведомому простору, который мы зовем небом
и цвет которого мы давно уже определили...
| Дополнительная информация: |
| Источник: Агаси Айвазян. «Кавказское эсперанто». Повести, рассказы. Перевод с армянского. Издательство «Советский писатель», Москва, 1990г. Предоставлено: Ирина Минасян |
| См. также: |
|
Интервью Наталии Игруновой с Агаси
Айвазяном. |