ЧЕТЫРЕ ДОБРЫЕ СТЕНЫ
Комната моя находится на берегу реки, и стены ее вечно сырые и печальные.
Мой дом строил некий Дандуров.
Одна стена комнаты выгнулась наружу, на другой, ощерившейся красными кирпичными
зубами, - портрет моей бабушки в чихтикопи, на третьей «Таитянка» Гогена.
Под ней прямо на полу стопка книг: сочинения несчастного грешного француза
Мопассана да еще десятка других не ужившихся с этим миром людей...
Посредине комнаты стоит моя кровать в стиле рококо с маркой итальянского города.
На этой самой кровати умирал нищий армянский буржуа Мелик-Каракозов, издававший
газету тиражом в сто штук и выступавший с речами в тифлисском национальном
собрании. Умирая на этой кровати, Левон Мелик-Каракозов завещал: «Подарите
что-нибудь ему», имея в виду меня. И мне решили отдать кровать, что была под
ним. А его самого хоронили старые армянские интеллигенты. Черные старики играли
в прихожей на скрипках, одни лишь старики сидели там. Желтые старушки пели
«Аллилуйю». И гроб несли одни лишь старики, которые переговаривались между
собой по-английски, по-французски, по-немецки, по-русски... А кровать подарили
мне... Но это между прочим. Это всего лишь история кровати, что стоит в стенах
моей комнаты.
Трамваи въезжают в нашу узкую улочку и, касаясь снаружи моих стен, несутся
со звоном дальше.
Однажды утром покосившаяся стена вдруг пошатнулась. Качнувшись два раза, она
рухнула. И сразу обнажилось пол-улицы. Потом будто растаяла вторая ветхая
стена. Осела она, исчезла, рассеялась, словно дым. Пропали также третья, четвертая
стены... Моя комната утратила стены. И я остался в середине - на своей итальянской
кровати.
Мой сосед Баграт брел по тротуару, он вошел в мою комнату и вышел, словно
меня в ней и не было... И моя комната стала продолжением тротуара. По ней
засновали взад и вперед прохожие. Шагая по тротуару и увидев деревянный пол
без стен, они входили в комнату и - раз-два-три! -несколько шагов шли по ней.
Это было как игра: так легко и просто можно было забраться в комнату, пройти
по ней и выйти на улицу...
Какой-то долговязый тип даже перешагнул через мою кровать. Словно меня здесь
нет.
Двое ребят прицелились к люстре, все еще висевшей у меня над головой. Один
из них бросил камень, но не попал и рассердился, второй подобрал его, швырнул,
и на этот раз он угодил прямо в мою бронзовую люстру. Она зазвенела, как колокол,
качнулась, стукнулась об потолок, потом пошла в другую сторону и снова ударилась
в потолок...
Спустился вечер, стемнело, а осколки звона точно застряли у меня в ушах. Прохожие
входили в мою комнату, рвали мои книги и присаживались на корточках в углу.
И я заговорил сам с собой вслух, дескать, вовсе я и не боюсь... Люди всегда
так поступают, когда темно и им страшно...
| Дополнительная информация: |
| Источник: Агаси Айвазян. «Кавказское эсперанто». Повести, рассказы. Перевод с армянского. Издательство «Советский писатель», Москва, 1990г. Предоставлено: Ирина Минасян |
| См. также: |
|
Интервью Наталии Игруновой с Агаси
Айвазяном. |