ОНА ВСПОМИНАЕТ НАС
Я перехожу на преподавательскую работу
Еще во время первой беременности у меня началось варикозное расширение вен.
Ничего удивительного. Эта болезнь присуща почти всем, кто большую часть времени
вынужден проводить на ногах. И среди первых, к кому она цепляется, хирурги...
Во время войны, особенно в те напряженнейшие дни, когда в Ереван прибывали эшелоны с очередными партиями раненых, все мы, хирурги эвакогоспиталя, оперировали круглосуточно. Как-то раз я почувствовала нестерпимые боли в ногах прямо в разгар операции. Мне пришлось прервать ее, пойти в комнату врачей и прилечь на кушетку; предварительно я подставила под ноги табуретку. Начальник госпиталя случайно заглянул в комнату и застал меня лежащей на кушетке с приподнятыми ногами. Узнав о моей болезни, он запретил мне сверхурочные операции.
Во время второй беременности болезнь обострилась. В январе 47-го меня буквально вынудили лечь на обследование – отечность ног резко усилилась. Ее связали с почечной патологией и начали лечить от пиелонефрита. Последние два месяца перед родами я провела в родильном отделении республиканской клинической больницы. Именно из его окон после десятилетней разлуки я, не веря своим глазам, увидела вернувшегося из ссылки старшего брата. Через неделю родился Жора, и начался новый этап моих мучений.
Венозная недостаточность и намного превосходящее норму содержание белка в моче сделали свое черное дело. Продолжая работать хирургом, я обязана была соблюдать определенный двигательный режим: постоянно переступать с ноги на ногу, "гарцевать", приплясывать или говоря профессиональным языком, ни в коем случае не допускать статического положения нижних конечностей.
Вдобавок я стала испытывать приступы неуверенности в себе. В какой-то далеко не прекрасный день меня начали мучить сомнения – правильно ли я поставила диагноз? И хотя я ни разу, ни единого раза не допустила ошибки, со мной творилось что-то непостижимое. Я без малейшего повода звонила в аптеку, куда больные несли выписанные мною рецепты, и просила прочесть, что же я выписала – вдруг ошибка! Подобные “художества” всерьез обеспокоили моих близких, и они прямо-таки потребовали от меня оставить хирургию и перейти на куда более спокойную преподавательскую работу.
Чтобы вынудить меня к этому судьбоносному решению, Левон обратился к своему дальнему родственнику профессору Акопу Минаевичу Акопяну, который долгие годы возглавлял кафедру анатомии в Ереванском институте физической культуры. Профессор сказал, что ситуации сложилась, как говорится, патовая. Он искренне посетовал, что у меня нет ученой степени, но все-таки предложил мне перейти к нему на кафедру в качестве старшего преподавателя.
Тут-то мне и вспомнился пропущенный мимо ушей совет незабвенного Ашота Рубеновича Дуриняна – обобщить свой госпитальный опыт и защитить кандидатскую диссертацию.
Начался отсчет нового и, как выясняется, последнего этапа моей жизни.
На кафедре анатомии
| Дополнительная информация: |
Источник:
Саркис Кантарджян. Она вспоминает нас. Публикуется с разрешения автора. © Саркис Кантарджян |
| См. также: |
|