КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ПЕРИОДА, ПРОШЕДШЕГО СО ВРЕМЕНИ СВЯТОГО ГРИГОРА ДО ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ, ИЗЛОЖЕННАЯ ВАРДАПЕТОМ КИРАКОСОМ В ПРОСЛАВЛЕННОЙ ОБИТЕЛИ ГЕТИК

[ стр. 172 ]

|| ГЛАВА 32
Краткое описание внешности татар

Поскольку мы вознамерились оставить грядущим поколениям [наш труд] как память о себе и надеемся избавиться от гнета, довлеющего над нами, опишем вкратце для любознательных читателей внешность и язык их (татар). Внешний вид их был адским и наводил ужас¹. Борода не росла, лишь у некоторых росло несколько волосков на губах или подбородке, глаза узкие и быстрые, голос тонкий и пронзительный. Живут они долго.

Когда бывает, что поесть, они едят часто и жадно и пьют, а когда нет ничего, терпеливо переносят [голод]. Питаются всеми животными без разбора — чистыми и нечистыми, предпочитают же всему конину, которую делят на части и варят либо жарят без соли, затем крошат на мелкие куски и едят, макая в соленую воду. Одни едят, сидя, подобно верблюдам, на коленях, а другие — просто сидя. Одну и ту же пищу подают как господам, так и слугам. Перед тем как пить кумыс или вино, кто-нибудь из них берет большой сосуд в одну руку, в другой держит малую чашу, которой черпает из большой, затем разбрызгивает сначала к небу, потом [в сторону] востока, севера и юга. И только тогда тот, кто брызгал, отпи-

вает немного || и передает [чашу] старшему. Если кто-нибудь приносит им еду и питье, сперва дают пить и есть принесшему, а лишь после этого сами едят и пьют, чтобы избежать отравления.

Они берут столько жен, сколько хотят, однако прелюбодействующих с их женами умерщвляют, а сами, где только встретится, безо всякого разбора живут с иноплеменницами. Воровство же ненавидят, вплоть до того, что жестоко казнят [за это].

У них нет богослужения, они не поклоняются [никому]², но божье имя упоминают часто, при любом случае. И мы не знаем, воссылают ли они хвалу богу сущему или призывают

[ стр. 173 ]

другое божество, да и они тоже не знают. Но обычно они рассказывают вот что: государь их — родственник бога, взявшего себе в удел небо и отдавшего землю хакану. Говорили, якобы Чингис-хан, отец хакана, родился не от семени мужчины, а просто из невидимости появился свет и, проникнув через отверстие в кровле дома, сказал матери [Чингиса]: «Ты зачнешь и родишь сына, владыку земли». Говорят, так он и родился³. Эту [легенду] рассказал нам ишхан Григор, сын Марзпана, брат Асланбега, Саргиса и Амира из рода

Мамиконянов, который сам || слышал ее как-то от одного знатного человека, по имени Хутун-ноин, из [татарской] высшей знати, когда тот поучал молодежь. А когда кто-либо из них умирал или если убивали кого, то, бывало, много дней подряд возили [его труп] с собой, поскольку, [как им казалось], бес, вселившийся в него, говорил вздор и долго бормотал. Бывало, что [труп] сжигали, чаще же хоронили в землю, в глубокой яме, я вместе с ним складывали оружие его, и одежду, золото, серебро, и всю его долю [имущества]. А если это был кто-либо из знати, зарывали вместе с ним в могилу слуг и служанок его, как говорили они, для прислуживания ему. [Зарывали вместе с ним] и коней тоже, ибо, говорили они, там происходят жестокие сражения. А когда хотели сохранить память об умершем, распарывали брюхо коня и через это отверстие вытаскивали все мясо без костей, затем сжигали внутренности и кости и зашивали шкуру, как если бы [у него] все тело было [в целости]. Потом, заострив длинный шест, продевали его через брюшину в рот лошади и так поднимали ее на дерево или [водружали на] какое-либо возвышенное место.

Женщины их были колдуньи и гадали об всем; без повеления своих колдунов и кудесников [татары] не пускались в путь— [делали это] только с их разрешения⁴.

бя — кокучин, орла — буркуи-гуш, воду — усун, вино || — тарасун, море — наур-тангыз, реку—моран-улансу, меч — иолту, лук — ныму, стрелу — сыму, царя—мелик, патрона—ноин, великого патрона — екка ноин, страну — эл, иркан, небо — гога, солнце — наран, луну — сара, звезды — сарга, хутут,

[ стр. 174 ]

свет — отур, ночь — сойни, писца — битикчи, сатану — барахур, элэп и тому подобные варварские названия, которые в течение многих лет были нам неизвестны, а теперь поневоле стали известны⁶.

Вот главнейшие и знатнейшие из них (татар): первый и великий, глава и повелитель всех войск Чармагун-ноин, человек, обладающий судебной властью и судивший. Вместе с ним заседают Исрар-ноин, Гутун-ноин, Тутун-ноин и Чагатай — военачальник, которого убили мулехиды. Много еще было [у них] военачальников и бесчисленное число воинов.

|| ГЛАВА 33
О сирийце Рабане¹

Бог-провидец, желающий существования всех [тварей], по человеколюбию своему явил среди них (татар) мужа одного, сирийца по происхождению, человека богобоязненного и благочестивого, которого называли отцом их государя, хакана². Собственное имя его было Симеон, но звали его Рабан-ата: рабан по-сирийски значит «учитель», а ата — по-татарски «отец». Узнав о беспощадной резне христиан татарскими войсками, он явился к хакану с просьбой обратиться к своему войску с посланием — не уничтожать без разбора невинных людей, которые не воюют с ними, а оставлять их [в живых], чтобы они служили ему. Тот послал самого [Рабан-ату] с большой и пышной свитой и указом, обращенным к своим военачальникам, который предписывал во всем слушаться его повелений. И, прибыв, он принес много пользы христианам, избавив их от смерти и плена. Построил также церкви в мусульманских городах, где [прежде] люди не осмеливались называть имя христово, а особенно в Тавризе и Нахичеване, где к христианам относились еще более враждебно, так что они

не решались открыто по||являться или ходить [по улицам], не то чтобы строить церкви или водружать кресты. А он строил церкви, водружал кресты, заставлял бить в трещотки днем и вечером, открыто ходить на кладбище и хоронить умерших, как принято у христиан, с крестами, свечами, евангелием и службой. Сопротивлявшихся он казнил смертью. И никто не осмеливался ослушаться его приказа. Все войско татарское почитало его, как если бы он был их государем: без него ничего не задумывали и не предпринимали.

Его торговые люди, снабженные тамгой, т. е. знаком и грамотой, свободно странствовали по всей стране, никто не

[ стр. 175 ]

осмеливался подойти к людям, которые называли имя Рабана. Все военачальники татарские посылали ему дары из своей военной добычи. Сам [Рабан] был человек кроткого нрава, воздержанный в пище и питье: лишь один раз в день — вечером— он принимал немного пищи. Таким вот образом посетил бог народ свой в бедствии с помощью мужа сего. Многих татар он крестил. Все боялись его и трепетали перед ним из-за его чудесного нрава и прославленного имени.

|| Когда писалось это место в моем сочинении, был 690 (1241) год армянского летосчисления, [было это] в период царствования в армянском Киликийском царстве благочестивого Хетума³, при жизни брата его, военачальника Смбата Храброго⁴, и ишханац-ишхана Константина, отца их. В период патриаршества на святом престоле Григора добродетельного старца Константина, восседавшего в крепости Ромейской, и архиепископства владыки Барсега, брата царя Хетума, являвшегося наместником католикосского престола, в период патриаршества в агванском католикосате кроткого и человеколюбивого владыки Нерсеса, восседавшего в те дни в монастыре, называемом Хамши, в гаваре Миапор, и в период архиепископства племянника его, недавно рукоположенного Иованнеса, в период владычества татар над всем миром, в то время, когда мне исполнилось сорок лет или около этого.

ГЛАВА 34
О разорении Феодосиополя

Итак, с наступлением 691 (1242) года армянского летосчисления пришла грамота хакана к войскам и военачальникам, [находящимся] на Востоке, о назначении военачальни-

ком и предводителем || вместо онемевшего Чармагуна одного из полководцев, по имени Бачу-хурчи: ему выпала доля быть предводителем, поскольку [татары] руководствовались указаниями волхователей¹.

Когда [Бачу-хурчи] получил власть, он тотчас же собрал войско из всех подчиненных ему народов и пошел на Армению, подвластную ромейскому султану. Дойдя до Карийского гавара, он обложил Феодосиополь, называемый нынче городом Карином², и, начав осаду, отправил в город послов с предложением покориться ему³. Но они не захотели подчиниться, а с презрением отослали посланцев и, поднявшись на [городскую] стену, стали ругать их.

А [татары], видя, что мир не принят, разделили всю го-

[ стр. 176 ]

родскую стену между начальниками, дабы те разрушили ее целиком. Те с особым рвением [взялись за дело], поставили множество пиликванов, разрушили стену и, войдя в город, беспощадно предали,всех мечу, [потом], разграбив имущество и скарб [горожан], сожгли город. Город в ту пору был весьма многолюден, он был полон христиан и мусульман; кроме того, там собралось население всего гавара.

Было там неисчислимое множество книг Священного писания, как больших, так и малых. Иноплеменники, захватив их, продавали, часто за бесценок, христианам, служившим в

войске. || А те с радостью покупали, распространяли по всему гавару, даря церквам и монастырям⁴. Было выкуплено также много людей из плена — мужчин, женщин и детей, епископов, священников и дьяконов; [выкупили их] в соответствии со своими возможностями князья-христиане Аваг и Шахиншах, сын Ваграма Ахбуга и сын Допа, богобоязненный Григор Ха-ченеци, [а также] и воины их. Да воздаст им Христос за это. Всех их, [выкупив из плена], отпустили на свободу, предоставив им самим решать, куда идти.

[Татары] разрушили не только город Карин, но также и многие гавары, подвластные ромейскому султану. И султан ничего не мог поделать, а от страха скрывался где-то; говорили даже, будто он умер. Войска же татарские, совершив это, воротились с большой добычей и ликованием в страну Агванк на зимнее стойбище свое — в плодородную и плодоносную равнину, называемую Муганью. И там перезимовали.

ГЛАВА 35

|| О войне между султаном и татарами

Пока татарские войска, разместившись, пребывали в безопасности на равнинах по всей Армении и Агванку, прибыл от султана Гиатадина¹ посол с высокомерным и угрожающим, как принято у мусульман, посланием: «Разрушив один город, вы решили, что уже победили меня и сломили мощь мою. Городов же у меня несметное множество, а войскам моим несть числа. Так оставайся на месте и жди, я сам приеду и посмотрю на тебя в сражении». И много подобных хвастливых слов было там. Кроме того, посланец сказал: «Султан собирается перезимовать вместе с женами и войском следующую за этим летом зиму здесь, в Муганской долине».

А они, услыхав это, не возмутились и не сказали никаких кичливых слов против [султана], и только глава их, Бачу-

[ стр. 177 ]

ноин, сказал следующее: «Наговорили вы многое, но ведь победа будет за тем, кому бог даст».

Между тем один за другим прибывали гонцы и торопили

их на || бой. Но они вовсе не спешили, а спокойно собрали войска свои и [из стран], подвластных им, пришли со всем своим имуществом в Армению, на луга, изобилующие травой, чтобы откормить лошадей своих, а потом медленно двинулись туда, где был раскинут стан султана. Ибо и тот тронулся со своего места и пришел в Армению, находившуюся под его владычеством, подошел к местечку, называемому Чман-Ка-тук; он собрал и привез с собой [туда] бесчисленное множество войск, жен и наложниц, золото и серебро и все, что нужно было для обслуживания его величества. Кроме этого удовольствия своего ради [он привез с собой] откормленную дичь и множество пресмыкающихся и даже мышей и кошек, ибо хотел показать войску, что ничего не боится.

А полководец Бачу очень разумно и мудро разделил свое войско на множество отрядов и подчинил их храбрым начальникам, а пришлые войска, собранные из разных стран, он распределил между ними, дабы не было никакого предательства. И, отобрав из них самых мужественных и храбрых, составил передовой отряд и выслал их вперед. [Отряд] выступил, встретился с войсками султана, разбил и обратил их в бег-

ство². Бежал и султан || и еле спасся, оставив там весь свой скарб и имущество. [Татары], преследуя их, жестоко перебили войско, предав его мечу. Затем начали грабить павших.

А когда подошли основные войска, они увидели, что султан бежал, а войско его разбито³. Тогда [татары] стали совершать набеги по разным направлениям, грабить и разорять многие гавары; собирать золото и серебро, драгоценную одежду, верблюдов, лошадей, мулов и бесчисленное множество скота. Затем пришли и окружили город Кесарию Кап-падокийскую и, окружив, осадили ее, и так как жители не сдались, [татары] силой захватили [город], перерезали жителей, разграбили все их имущество и, превратив город в пустыню, ушли в Себастию. И поскольку жители [этого] города заблаговременно сдались и вышли навстречу им с дарами и приношениями, [татары] не стали их трогать, а разграбили часть богатства города, [затем] подчинили город своей власти, назначили правителя, а сами повернули и ушли [оттуда].

Пришли они к городу Езенка, осадили его и стали совершать вылазки. Жители города нанесли татарским войскам множество ударов. Тогда [татары] стали льстиво, якобы по

дружбе уговаривать их выйти из [города], и они, || поверив, вышли, ибо не было у них помощи ниоткуда. Предав их мечу, [татары] перерезали всех — мужчин и женщин, оставили

[ стр. 178 ]

лишь небольшое число детей и девушек, которых угнали в неволю и рабство.

Разграбив и полонив таким образом множество гаваров и областей, пришли [татары] в город Тюрикэ. Жители его, зная, что нет возможности противостоять им в бою, добровольно сдались, и [татары], как следует обобрав их, оставили город, не нанеся ему ущерба, и с большой добычей и великим ликованием вернулись целыми и невредимыми на свои зимовья в Армению и Агванк⁴, ибо то господь ниспослал всем народам поражение и истребление. Однако христиане, служившие вместе с ними в войске, многих избавили от пленения — кого явно, а кого и тайно: и священников, и монахов. Особенно много [пленных] в соответствии со своими возможностями [освободили] великие князья Аваг и Шахиншах, Ваграм и сын его Ахбуга, а также хаченцы Джалал Гасан, его воины и родственники, сын Допа Григор, двоюродный брат Джалала по матери, и другие князья и их воины⁵. И было это в 692 (1243) году армянского летосчисления.

ГЛАВА 36
Об армянском царе Хетуме и о том, что он совершил

Когда это произошло, царь Хетум, владевший Киликией и тамошними областями, видя, что султан понес поражение

|| от них (татар), отправил к ним посланцев с богатыми приношениями, чтобы заключить с ними соглашение о мире, и покорился им. [Посланцы], прибыв к Великому двору*, благодаря содействию князя Джалала были представлены Бачу-ноину¹, жене Чармагуна Элтина-хатун² и другим великим вельможам. Выслушав посланцев царя [Хетума], приняв дары, [татары] потребовали у него выдачи матери султана, жены и дочери его, убежавших и скрывшихся [в Киликии]³. Узнав об этом, царь Хетум очень огорчился и молвил: «Лучше бы сына моего Левона они потребовали у меня, нежели их». И так как он очень боялся их, [боялся], как бы это не стало поводом к большому несчастью, то волей или неволей выдал [татарам] их, а также богато одарил тех, кто приехал за ними⁴. И они увезли их и явили пред очи Бачу и остальных начальников, которые при виде их обрадовались и оказали большие почести посланцам царя, назначили им и лошадям их содержание на протяжении зимы, дабы с наступлением весны отправиться вместе с ними в страну их.

_____________
* Т. е. в ставку хана.
_____________

[ стр. 179 ]

[Татары] заключили с царем союз и, по обычаю своему,

дали грамоту, называемую эль-тамгой. || И в таком положении они ожидали наступления весенней поры, чтобы еще раз совершить нападение на султана и его страну.

ГЛАВА 37
О Константине, ишхане ламбронском, и о том, что он сделал с Киликией

Когда еще был жив царь Левон¹, в стране его была неприступная крепость, называвшаяся Ламброном. Князь по имени Хетум, владевший крепостью, восстал против него (Левона). [И Левон] неоднократно пытался, но не мог подчинить себе мятежника. Позже он хитростью (под предлогом сватовства, якобы желая отдать дочь брата своего замуж за его сына Ошина) захватил его, а сыновей его мучил, пока они не отдали ему крепость. И он, взяв крепость, посадил в ней мать свою, царицу цариц*, и написал зарок: «Отныне не отдавать [крепость] ни одному князю, она должна принадлежать только короне, ибо из-за ее неприступности владетели ее постоянно восстают».

Когда Левон умер и власть в царстве перешла в руки дочери его, Забел², ишханац-ишхан Константин, догово-

рившись с католи||косом Иованнесом и другими князьями³, посадил на престол своего сына Хетума в несовершеннолетнем возрасте, женив его на дочери Левона вместо сына принца**, которого захватили и бросили в тюрьму⁴.

Желая заручиться поддержкой сына Хетума — своего шурина** и тезки (его тоже звали Константином), он вернул ему Ламброн, бывший раньше их собственностью, и сделал его венценалагателем своего сына. А тот спустя несколько дней, по обычаю отцов своих, восстал против своего племянника— царя Хетума. И хотя отец царя Константин и сам царь очень старались, но склонить его к покорности не сумели, ибо он протянул руку ромейскому султану⁵ и продолжал оставаться независимым. Когда султан ромейский убежал от татар, царь подчинил своей власти все села и поместья Ламбронские, [Константину] осталась лишь мятежная крепость. Тогда Константин отправил к царю посланцев с просьбой о мире, [предлагал] сыновей своих дать ему в услужение, сам

_____________
* В тексте: «տիկնաց տիկին» .
** Так в тексте.
*** В тексте: «աներ» — «тесть»; здесь имеется в виду «шурин», «брат жены».
_____________

[ стр. 180 ]

же хотел остаться в крепости. Но царь не согласился. [Константин Ламбронский] дважды или трижды посылал послов, но ни царь, ни отец его не согласились.

После этого Константин поехал в Конию, взял войско у ромейского султана, бывшего в ту пору во враждебных отно-

шениях с царем (ибо последний выдал мать ромей||екого султана татарам), внезапно пришел и вторгся в страну, в то время когда царские войска были распущены; разорил и предал огню многие поселки и поместья, погубил и угнал в плен [жителей], множество христиан было перебито и ограблено. И так много бедствий постигло страну из-за мести.

А царь, видя эти бедствия, собрал свое войско и отважно бросился на полчища и всех предал мечу. Лишь мятежный князь и еще кое-кто с ним сумели убежать. И семь раз побежденный [царем], он пробрался в свою крепость и с тех пор не осмеливался ступить ни вправо, ни влево.

ГЛАВА 38
О воцарении Давида

Хитрое и коварное племя стрелков не раз посылало к грузинской царице Русудан [с предложением] явиться к ним или же отправить к ним сына своего, отрока Давида¹, с войском, но она не стала делать этого, а выставила лишь небольшое войско и, поручив его сыну Иванэ Авагу, служившему в войске татарском, послала к ним со словами: «Пока не вернулся посланец мой, отправленный к хакану, царю вашему, я не могу явиться к вам».

[Татары] меж тем разбили ее зятя — султана ромейского², захватили многие из его городов, послали к нему ишхана Ваграма убедить его подчиниться им. И он, вернувшись, при-

вез с собой сы||на грузинского царя Георгия Лаша³, брата царицы Русудан, которая выслала его вместе со своей дочерью к ромейскому султану с тайным умыслом, что тот (султан) погубит его, дабы [царевич] не чинил козней царствованию ее; и он находился в заключении у султана⁴.

Ваграм привез его и объявил татарскому войску: «Это сын нашего государя, несправедливо лишенный власти». А те наперекор [его] тетке [Русудан] посадили его на престол, приказав помазать на царство по обряду христианскому и чтобы восседал он в Тифлисе, а всем [подвластным] его отцу князьям [приказано было] изъявить ему покорность. Великие ишханы, покорные татарам,— полководец Аваг и сын Закария Шахиншах, Ваграм и сын его Ахбуга — взяли его и поехали

[ стр. 181 ]

в Мцхету, призвали туда католикоса грузинского и помазали его на царство. И было имя его Давид⁵.

А тетка его, Русудан, узнав об этом, убежала вместе с сыном своим, также Давидом, в Абхазию и Сванетию и послала послов к другому татарскому военачальнику, которого звали Бату, родственнику хана, командовавшему войсками, находившимися на Руси, в Осетии и Дербенте, предлагая

признать свою зависимость от него, || поскольку тот был вторым после хана лицом. И [Бату] велел ей восседать в Тифлисе, и [татары] не стали противодействовать этому, так как в эти дни умер хан.

ГЛАВА 39
О том, как призвали к Великому двору агванского католикоса владыку Нерсеса

Покуда войско татарское отдыхало на зимовье в долинах Армении и Агванка, сириец Рабан, которого мы выше упоминали, услыхал об агванском католикосе и сообщил жене Чармагуна Элтина-хатун, которая правила страной после того, как он онемел, следующее: «Глава христиан этих краев скрывается где-то и не приезжает на свидание с нами». И отправили к нему [людей], дескать: «Что это такое? Лишь ты один не явился к нам. Сейчас же приезжай. И если ты не сделаешь этого по собственной воле своей, мы заставим тебя сделать это насильно, с позором». А он, поскольку жил в это время в монастыре, называемом Хамши, в гаваре Миапор, находившемся во владениях Авага, не осмелился отправиться [к татарам] без его позволения, дабы поездка его не вызвала бы недовольства [ишхана]. Он спрятался от татар, поручив своим служителям сказать, что его нет дома, что он отбыл к Авагу. И [татары] дважды или трижды посылали к нему [гонцов] и с угрозами требовали его к себе.

Позже, получив от Авага разрешение, [католикос] отправился к ним в Муганскую равнину с необходимыми подарками, но с Рабаном он там не встретился, ибо тот уже уехал

|| в Тавриз. Тогда он поехал к Великому двору, чтобы предстать перед Элтина-хатун, которая любезно его приняла и оказала ему большие почести: посадила выше всех своих вельмож, собравшихся к ней по случаю свадьбы сына ее Бораноина¹ (она взяла в жены сыну своему дочь некоего вельможи, по имени Гутун-ноин, а дочь свою отдала в жены другому вельможе, по имени Усур-ноин). И в эти дни свадебных

[ стр. 182 ]

торжеств был у них большой праздник. Поэтому [Элтина-хатун] сказала католикосу: «В счастливый день ты приехал». А он умышленно ответил: «Ведь я выбрал для приезда именно эти, радостные для вас дни». И в эти радостные дни, пока она была занята заботами по поводу свадеб, поручила [католикоса] и его служителей братьям своим Садек-аге и Гор-гозу, христианам по вере, недавно приехавшим из своей страны, которые стали оказывать ему большие почести. И когда она немного освободилась от забот, [католикосу] пожалованы были дары и эль-тамга, чтобы никто не притеснял его; приставили к нему также одного мугала-татарина, который сопровождал его при объезде им своей епархии в Агванке, ибо

|| давно уже ни он, ни кто-либо до него не осмеливались посещать своих епархий из страха перед кровожадными и звероподобными мусульманами. А [католикос Нерсес], обойдя епархию свою, спокойно вернулся оттуда к себе в монастырь Хамши.

ГЛАВА 40
О набегах [татар] на многие гавары Васпураканского края

Опять-таки на второй год после бегства султана Гиатади-на [татары] совершили поход на город Хлат в краю Бзнунийском и, взяв его, отдали сестре Авага, Тамте¹, бывшей раньше, пока она была женою Мелика Ашрафа, владелицей этого города. Она попала в плен к хорезмскому султану Джалаладину, оттуда ее взяли снова в плен [татары] и отправили к хану, где она пробыла долгие годы. А когда грузинская царица Русудан отправила послом к хану князя Хамадолу, тот на обратном пути выпросил у хана Тамту и привез ее с собой вместе с указом хана, предписывавшим вернуть [Тамте] все, что принадлежало ей, когда она была женою Мелика Ашрафа.

И они исполнили приказ своего государя: вернули ей Хлат вместе с окрестными гаварами, а сами разбрелись во все стороны, совершая набеги на Сирийское Междуречье, Амид и

Урфу, на Мцбин || и страну Шамб и многие другие области. Но вернулись они ни с чем, ибо хотя в бою им никто не оказывал сопротивления, однако из-за летнего зноя умерло от жары много людей и животных.

Вернувшись в свои страны, они перезимовали там. Был дан приказ о заселении города Карина — Феодосиополя. И

[ стр. 183 ]

стали стекаться туда разбежавшиеся, скрывавшиеся и убежавшие из плена. Позвали туда и епископа города тэр Саргиса, которого привез сын Закарэ ишхан Шахиншах. И начали заново отстраивать разоренный и разрушенный город.

ГЛАВА 41
О канонических указах армянского католикоса Константина

А благочестивый католикос армянский Константин, видя разорение страны армян и муки, переносимые [народом] по воле сборщиков податей и татарских воинов, по размышлении понял, что причиной всего этого были грехи, ибо каждый, совершая зло, радел только о своих удовольствиях. Исчез брак по святому обряду, и [люди], как язычники, допускали кровосмешение, сочетаясь браком с родственниками; когда хотели, разводились, когда хотели, женились. Совершенно не

блюли || целомудренной воздержанности. Не разбираясь, вступали в брак с язычниками. А также—и это наибольшее из всех зол — епископы за серебро совершали рукоположение, тратя дар божий на недостойных: малолетних и невежд; не умевших даже правильно выражать свои мысли делали посредниками меж богом и людьми. Должность священнослужителей отправляли недостойные священники, а также развратники, открыто назначенные на место; и много было иных зол, творимых людьми от мала до велика, согласно следующему: «И священники и прихожане поглупели сразу, и некому их обличать».

По этой причине [католикос] поспешил написать циркулярную грамоту и всеобщие каноны *. И отправил грамоту с одним мудрым и рассудительным вардапетом, по имени Вар-дан. [Этот Вардан] поехал в качестве паломника в Иерусалим поклониться святым местам страстей [христовых] и, попутешествовав по святым местам, приехал в Киликию к венчанному Христом царю Хетуму и его братьям. Потом он поехал к католикосу, который очень обрадовался ему, продержал у себя долгое время, душою привязался к нему, так что тот и вовсе не хотел уезжать от него. Но ввиду необходимости он отпустил [вардапета Вардана], а вместе с ним и кое-кого из своих служителей, написав во все города, по-

селки и монастыри к известным людям и славным князьям, ||

_____________
* В тексте: «թուղթս շրջաբերականս և կանոնս Համաշխարհականս» .
_____________

[ стр. 184 ]

чтобы не оставляли без внимания изложенные установления, необходимые для спасения их душ, и принимали бы варда-лета, как его самого, ибо сам он уже стар. И вот что было написано им.

ГЛАВА 42
Циркулярная грамота владыки Константина

«По внушению промысла вседержащего духа господня я, Константин, слуга Христа и милостью его католикос всех армян, написал своею собственной рукою грамоту сию, надеясь в душе на вас, всех жителей Восточных областей Армении. Во-первых, вам, святейшие епископы, а затем небесному сонму обитателей монастырей, обителям христоносных отшельников—служителей Слова, целомудренным духовным предводителям и единодушным братиям; а также вам, христолюбивые ишханы и благородные азаты, и подвластным вам почтенным священникам и возвеличенным Христом прихожанам — мужчинам и женщинам, старцам и юношам — пастве

господней всех возрастов, находящейся под властью жезла || святых апостолов Фаддея и Варфоломея¹ и просветителя нашего великомученика Григора,— [всем тем], которых милосердие божье сподобило меня духовно усыновить, даровав их мне в сыновья. Приветствую вас небесными милостями с трижды вожделенным желанием и родительской любовью под сенью надежного попечения святой троицы и могуществом богоприимных святынь и милостей патриаршего престола нашего, а также, взяв с собою в заступники всех святых, умоляю бога избавить вас от повторения всех неприятных случайностей.

Да будет известно вам, что мы денно и нощно заботимся о вас с должным попечением и, согласно обычаю отцов и повелениям святых заветов, участвуем в ваших радостях. С давних пор в соответствии с умножившимися грехами нашими участились и прискорбные удары жезла гнева божьего, и господь дал нам испить зелья одуряющего и слез в меру горя, перенесенного страной вашей: резня, разграбление церквей, духовных сокровищ, домов и имущества мирян, а наипаче — пленение агнцев христовых, утроб и частиц наших, над которыми мы проливаем реки слез во мраке келий, чтобы излить едкую горечь, накопившуюся на ране [души]. И поскольку постигшее нас горе — от господа бога, которого "ве-

[ стр. 185 ]

лико милосердие"*, и "не по беззакониям нашим || сотворил нам [господь], и не по грехам нашим воздал нам"**, то милосердие его сохранило нас как остаток просфоры на память, как семена для роста племени армянского, как ветвь благословенную от лоз отчего виноградника—вербы, посаженной Христом. И молва об умножении и развитии оставшихся чад наших, восстановлении и возведении заново разрушенного понемножку облегчает горесть нашу и разгоняет в душе нашей мрак скорби нашей; и, оправившись, мы утешаемся и, поднявшись на ноги, воссылаем хвалу богу, карающей и исцеляющей длани его, благословляя его во веки веков.

Но страх и сомнения за будущее не оставляют меня, ибо та же причина гнева божьего — грехи наши — укоренилась в нас как плод посеянной меж нами жестокой распри — и в церкви, и меж князей, и меж властителей. И живем мы вне канонов — апостольских и патриарших установлений отцов наших. И ради этой нужды великой пожелал я пуститься в путь и приехать [к вам] лично и проявить заботу о пастве своей — порученных мне Христом-богом, прихожанах, чтобы с помощью мольбы ли, анафемы или угроз — каким бы то ни было образом — искоренить из вашей среды один из видов презренного лика зла, т. е. грехи, и напугать вас повторением

болей, пока не возникнет образ христов в вас. || Были у меня и другие причины, вынуждавшие меня ехать; я стар и нахожусь у врат смерти; хотелось бы мне под конец жизни увидеть сыновей своих в господе, дать вам последнее благословение и потребовать за это, чтобы вы помолились обо мне и отслужили обедню, когда я пущусь в путь к Христу, чтобы славный образ жизни вашей и безукоризненная вера были бы доброй памятью обо мне перед богом. И поскольку сомнительное и чреватое заблуждениями время не позволило мне приехать и самому исполнить желание мое, то бог иначе укрепил устрашенное сердце мое, и я послал к вам вместо себя достопочтенного вардапета Вардана, ниспосланного мне провидением божьим, направившим его из ваших краев ко мне лет пять назад; увидев и по возможности узнав его, я с помощью божьей приблизил его к своей особе, и он привязался ко мне на жизнь и на смерть великой службой и дружбой навеки.

Что же касается двух великих и необходимых нужд, о коих я написал выше, то, уповая на бога, я послал к вам взамен себя [вардапета Вардана], но не по воле и просьбе его, а склонив его к желанию сердца своего, вынудив повелением своим.

_____________
* II кн. Царств, 24, 14; I кн. Паралипоменон, 21, 13.
** Псалт., 102, 10.
_____________

[ стр. 186 ]

И, подобно органу, с болью оторванному от живого тела, он владеет сердцем моим и всеми помыслами моими, [знает]

А если кто ослушается, не примет и не исполнит [установлений сих], возьмет на себя грех непростительный, с него будет спрошено на страшном и великом суде за кровь его и за гибель страны.

Но в великом уповании «а бога, я думаю, никто во имя жизни своей и спасения не станет возражать [против этих установлений], а каждого, кто согласен [со мной], прошу с мольбой переписать каноническое послание и тщательно хранить на веки вечные; оповестить всех и под посланной мною грамотой подписаться всем епископам и вернуть мне [эту грамоту] через моего вардапета. Пусть ваши святыни, достойные поклонения и обожествления, примут через вардапета Вардана и вас мой низкий поклон и молитвы. Точно так же и вы примите идущие от сердца моего и веры моей переданные устами его молитвы и благословения, которые я с надеждой воссылаю обо всех, от мала до велика, во искупление прегрешений и грехов моих, ибо как отцы обязаны быть в отношении сыновей своих добрыми, благословлять их, так

и у сыновей в обычае отдавать долги отцов. || И я, полный надежды, распростерши руки, молю господа при посредничестве животворящих святых и молитв блаженной Богородицы и всех святых, чтобы все богом внушенные благодать, благословение и милости, которые дарует отец небесный с сыном и святым духом стране и церкви и которые переходят от отца к сыну, чтобы все это снизошло бы на души ваши, церковь вашу, страну вашу, государство ваше и на души усопших ваших— на упокой им и на живых — во спасение души и тела их, ради роста и размножения Нового Израиля — христианской паствы — более, нежели звезд на небе, и ярче, чем сияние их. Да будет благословенно небесной благодатью все имущество ваше — движимое и недвижимое, да изобилуют и плодоносят поля ваши и сады ваши, да будут все ваши доходы исполнены росы небесной и благодати божьей и да скажут за это все близкие богу — небесные и земные [создания]: "Да будет, будет!" Будьте здоровы и не хулите меня за некрасивое написание, ибо я страстно желал написать вам собственноручно».

[ стр. 187 ]

Кроме того, [католикос] написал и другое каноническое послание к духовенству и отправил его вместе с циркулярной грамотой. Вот оно.

|| ГЛАВА 43
Канонические установления владыки Константина, католикоса армян

«Я, слуга христов и милостью его католикос всех армян Константин, благословляю, приветствую и с любовью божьей оповещаю все церкви Армении, которым выпала участь находиться под властью жезла святых апостолов Фаддея и Варфоломея, великомученика Григора и меня, несовершенного.

Апостольское повеление требует, чтобы трижды в год предводители церковные на соборах рассматривали порядки церкви и имеющиеся вечные установления, утвержденные святым духом, чтобы восполнить недостающее и выкорчевать появившиеся плевелы. Завет сей долгое время не осуществлялся из-за того, что народ наш разбрелся, расстояния увеличились и дороги стали опасны*.

Но справедливый и правый суд божий вспомнил о беспорядках и несправедливостях в стране, и после длительного терпения и прощения он дал испить из чаши гнева своего многим племенам и народам, в числе которых были признаны виновными и мы, за что нам воздано было с лихвой: [мы потеряли] родственников, духовных сыновей я дочерей. И страна, полная грехов и несправедливости, исполнилась крови и слез, [покрылась] кучами трупов и костей убиенных — растерзанных зверями; оставшихся же погнали мечом по су-

ровой дороге || к далеким племенам: и изнеженные и свободные чада Сиона — агнцы христовы, равноценные золоту, и серебру, и каменьям драгоценным, превратились в ненужный хлам и падаль, стали презренными и никому не ведомыми. А достойные поклонения и почитания знамения и утварь священные были поруганы руками недостойных при исполнении недостойных нужд, вместе с тем были ниспровергнуты города и опустошены гавары. Все это невозможно правдиво описать и должным образом оплакать.

Но милосердие божье все же оставило в утешение нам в вашей стране Восточной семя жизни и чадо надежды как память благоволения к нам господа за молитвы священных предков наших и ради бесконечной доброты его. И нынче по миновании разнообразных бедствий, перенесенных вами, вы —

_____________
* В тексте: «Մախատրայ ճանապարհ», «մախատրայ» —от араб, maxatara — «опасность», «тревога», «несчастье», «бедствие».
_____________

[ стр. 188 ]

народоначальники и прихожане, монастыри, города и гавары, на вас — благословение и надежда на рост и достижение прежней славы; вы — порученные нам по духовным надобностям наследники и чада, которыми гордятся Христос и мы сами. Поэтому после обильных слез, пролитых над вами в дни крушения, разрушения и резни греховным мечом, сегодня мы утешаемся вами, выжившими, и благодарим бога, но в то же время живем в постоянном страхе и дрожим от ужаса при мысли о повторении перенесенных бедствий, ибо те же причины гнева божьего можно и сегодня найти у многих, жизнь и нравы [их] выходят за пределы воли божьей и веления обычаев. Поэтому более чем три года назад мы вместе

со служителями нашими и епи||скопами близлежащих гаваров отправились в страну Киликийскую к Христом венчанному царю нашему Хетуму, по приказу нашему и при споспешествовании его собрали епископов и вардапетов, отшельников и настоятелей монастырей, князей и властителей, именитых мужей, созвали собор великий, обсудили заповеди и повеления божьи и близких к богу апостолов и патриархов и нашли, что мы часто заблуждаемся, достойны осуждения и не несем ответственности. И жалели и оплакивали себя сколько могли. После долгого обсуждения мы с общего согласия и за подписью всех записали установления и каноны, умеренные, удобоисполнимые и осуществимые, собранные и подкрепленные книгами, и дали перед богом, ангелами и людьми обет — всеми силами исполнять принятые установления. Возложили надежды свои на божью помощь и стали ждать времени, авось появится возможность лично поехать к вам и исполнить вожделенное желание повидать вас, а также потребовать у вас, чтобы скрепить, подобно нам, подписью эти установления. И так как возможность не представилась, мы послали эти установленные каноны с кратким письмом к вам и требуем свидетельством божьим, милостью и могуществом апостольского престола нашего, богоприимных святынь, первых святых апостолов и святого просветителя нашего, чтобы вы исполнили невозбранимо [наши установления].

Вот принятые установления:

1. Все рукоположения в церкви, кои являются даром, святого духа достойным, должны совершаться согласно правилам и без серебра, ибо [серебро] есть [все еще] проявляющая-

ся кое-где из-за нищеты и невежества скверна || иудина и волхователя Симона¹, отвергнутых и не сподобившихся благодати.

2. Отныне лишь достойные и знающие будут получать сан епископа, и то бесплатно, после тщательной проверки, со свидетельства и согласия епархии и в возрасте не моложе тридцати лет.

[ стр. 189 ]

3. Первый долг епископа — назначение с большим тщанием учителей и наставников церковных школ, дабы у детей были ничем не соблазняемые, знающие и ученые наставники.

4.Затем [учеников], достигших совершеннолетия по возрасту, знаниям и святости, по их собственному желанию и [желанию] их воспитателей [епископ] без серебра возводит в сан иерея — в возрасте не моложе двадцати пяти лет и дьякона — [в возрасте] двадцати лет.

5. Пусть священники натощак венчают и крестят в церкви и причащают; но если над ребенком нависла угроза смерти, пусть священник исполнит [требу], когда нужно и безвозмездно.

6. Всякое священнодействие — крестины, венчание, погребение— пусть совершается со страхом [божьим]—без разговоров и смеха, с великим упованием и молитвами окружающих.

7. Купель должна быть прочной и устойчивой и закрыта занавесом, ибо велико таинство [крещения].

8. Венчание совершать с разбором, чтобы [венчающиеся] были бы на шесть колен далеки друг от друга по кровному

род||ству и чтобы жених был не моложе четырнадцати лет, а невеста — [не моложе] двенадцати лет.

9. Пусть епископ, вардапет, иерей или какой-нибудь верховный владыка чужой страны не путешествует и не возводит строения на территории другой епархии без позволения, как это подобает, епархиального епископа. Но правым пусть не противятся, а кто осмелится сделать это, да будет проклят.

10. Учителя, обучающие грамоте, должны назначаться по свидетельству многих лиц, дабы были они ученые и образованные, сведущие и опытные во всех отношениях, точно так же и ученики, обучающиеся грамоте, должны выбираться самим [учителем] и с большим тщанием и осмотрительностью.

11. Епископ должен поручить переписку церковных священных книг мастерам [этого дела]—правоверным и знающим.

12. Епископ должен дважды в год обходить свою епархию и навещать свою паству и должен назначать благочестивого и знающего хорепископа, который был бы в состоянии отправлять церковный суд в соответствии с канонами, бескорыстно и со страхом [божьим].

13. Духовниками назначать старых и мудрых [людей], дабы они каждое воскресенье безвозмездно созывали [прихожан] на покаяние в грехах за неделю; и священники по приказу духовников пусть достойных своих прихожан причащают безвозмездно, также

[ стр. 190 ]

безвозмездно [пусть причащают] и больных.

15. Епископы и хорепископы должны проявлять особую заботу по отношению к блудницам и прелюбодеям, колдунам и всяким преступникам, стараясь вернуть их под страхом геенны [огненной] на путь истинный. А некающихся увещевать телесными и духовными наказаниями и накладырать на них пеню, особенно же на тех, которые затесались между мужем и женой либо имеют жену-блудницу, или, оставив законную жену, идут к блуднице, или же без прелюбодеяния оставляют жен своих, [просто] из ненависти к ним. Таковых следует безжалостно наказывать, накладывать на них жестокую пеню. Если же это знатный человек и он станет нагло противиться церковным законам — да накажет его царь за явный* грех, власть имущие [пусть наложат] епитимью, а если не сделают этого — предавать их анафеме. А если это женщина распутная и обманывает мужчину (женатого или холостого), то ее должен наказать иерей.

16. Всякий пост согласно канонам должен соблюдаться без вкушения рыбы, оливкового масла и вина (за исключением случаев болезни): особенно относится это к великому посту, к пятнице и среде — дням страстей христовых; и кто преступит это, с него взыщут пеню и раздадут нищим, а сам он постом воздаст богу.

17. Еще до того, как мы взялись за это, и раньше всего

мы были озабочены и добивались пе||ред царем Хетумом и отцом его Константином и всеми князьями, помогающими церкви, и наказали всем под страхом отлучения от церкви поставить повсюду: в малых и больших городах, деревнях, крепостях и поселках у ворот старшин, наблюдающих за ругателями, и всех нечестивых ругателей, возбуждающих гнев господень, и некающихся нечестивцев, кои хулят веру, создателя, крещение, ангела, священника, уста, лицо, могилу и тому подобное вновь проявляющееся зло, чтобы таковым отсекали язык или прокалывали его и продевали через [язык] проволоку и стягивали его вовнутрь и так целый день водили бы его с позором напоказ и, взыскав с него пеню соответственно его состоянию, роздали бы ее нищим.

_____________
* В тексте: «ալանի մեղք», «ալանի», — от араб, alani — букв, «публично», «явно». В рукописях имеется разночтение: «յայտնի», что также означает «явный», «известный», «открытый».
_____________

[ стр. 191 ]

18. Бели же в вышеупомянутые грехи впадает священник, его подвергнуть двойной каре и мучить несмотря на сан.

19. Если священник помимо церковных дел занимается и другими делами — является нотариусом или промышляет охотой, следует у него отнять прихожан; точно так же и у неученых иереев, пока они не выучатся как следует; у недостойных [иереев] тоже следует отнять [приход].

|| 20. Священник должен ежегодно собирать в церкви мужчин отдельно от женщин, юных девушек отдельно от мальчиков и, осведомляясь о нраве каждого и наблюдая без конца, должен давать каждому из них нужные наставления с мольбой и угрозами; а если он не в состоянии делать это сам, должен исполнить это через кого-либо другого, как говорит святой Афанасий² в своих канонах.

21. Прихожане должны охотно и с мольбой отдавать священникам хас — плоды от каждого корня и установленную часть с жертвенного животного³, во время венчания — подарки, во время погребения—одежду, а также плату за [службу] часов — плату не за обедню, а на одежду и пищу иерею, за то, что он молится и служит обедню в церкви.

22. Иереи в соответствии с [числом] прихожан должны услужить епископу установленным хасом и приличествующими подарками.

23. Епископы согласно канонам должны услужить патриаршему престолу установленным хасом и достойными подарками, ибо святой Лусаворич писал, что священники должны взыскивать десятину с прихожан, епископы — со священников, а патриарх — с епископов. Так вот, если не делаете этого, взыскивайте хотя бы умеренно, а уменьшенную [повинность], о которой мы писали, отбывайте с радостью как благословение, а не с жадностью, чтобы престолы оставались бы устойчивыми, не нуждались [ни в чем], а церкви блиста-

ли, чтобы божья благо||дать снизошла на частный доход ваш, ибо то вы богу даете, а не человеку и не ждите благодарности от человека.

24. Те две молитвы, после которых мы [обычно] говорим: «Боже, святый», не завершайте славословием отцу и сыну и святому духу, дабы не упоминать крест после троицы⁴; после того как отзвучит глас, следует сказать: «Присно воссылаем всемогущему владычеству твоему, Христос-бог, ныне и присно». Затем в конце «Восхваляем»⁵ [следует сказать]: «Да будем мы храмом и обиталищем благодати божьей и с восхвалением восславим тебя, Христос, ныне и присно и во веки веков, аминь».

25. От франков написали нам, мол, почему не исполняете повеление брата господня о благословении больного в час

[ стр. 192 ]

смерти и помазания его елеем*, дабы, если он умрет, это было бы помазанием для погребения, а если выживет, это будет отпущением его грехов и причиной выздоровления. И знайте, что Иоанн Одзнеци⁶, который отделил нас от других народов, предписал вам делать то, что вы делаете и что должно делать; так делайте это неукоснительно. Однако священник должен быть осмотрительным и освятить немного елея, чтобы не было избытка его и не заслужил он проклятия божьего и нашего и чтобы не стало это причиной соблазна; мы сочли уместным и нужным и написали об этом в завершение. Будьте здравы в господе.

Кто запишет эти умеренные речения, сохранит, разъяснит и в дело претворит их, да сохранит господь доброту и мило-

сердие || свое к нему; а кто потеряет либо отнесется с пренебрежением, — согрешит перед нами и царем и ответит за все перед судом божьим».

Вардапет Вардан и те, кто был вместе с ним послан католикосом, прибыли на Восток, стали обходить в гаварах Армении епископов, монастыри я ишханов, вручать всем канонические предписания и требовать, чтобы все скрепляли подписью свое согласие с установлениями. И так как все были совращены с пути истины — одержимы пороками алчности и сребролюбия, предписания им не понравились. Однако они не осмелились пренебречь ими, внешне отнеслись с благоговением, дали [скрепленную] клятвами и проклятиями расписку исполнять предписания. [Среди них] епископ города Карина Саргис, епископ анийский—другой Саргис, епископ карсский Иакоб, епископы бджнийские Ванакан и Григор, епископ анбердский Мкртыч, епископ ахпатский Амазасп и другие епископы из разных областей, а также и главные монастыри: Санаин, Гетик, Ахарцин, Кечарук, Хавуц-Тар, Айриванк, Ованнаванк, Сагмосаванк, монастырь Оромоса и другие окрестные [монастыри]. [Одобрили предписания] также католикос Агванка владыка Нерсес, епископ Иованнес, которого называли Туеци, прославленный великий вардапет Ванакан, ишханац-ишхан Аваг и другие князья.

|| И мудрый вардапет Вардан, получив эту грамоту согласия, послал ее католикосу Константину в Ромейскую крепость, а сам отправился в Кайенское ущелье в уединенную обитель свою во имя святого Андрея, находящуюся напротив неприступной крепости Кайенской. И, обосновавшись там, стал обучать множество учеников искусству проповедничества.

С наступлением следующего года — то был 696 (1247) год

_____________
* «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров церкви и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя господне» (Посл. Иакова, 5, 14).
_____________

[ стр. 193 ]

армянского летосчисления — благочестивый католикос Константин, послал церквам Восточной [Армении] через служку своего Теодоса дары: шелковые ткани различных цветов, драгоценные ризы, чтобы служить [в них] божественную литургию в славных монастырях, а также циркулярное письмо о передаче окрестных гаваров и городов в удел гробнице апостола Фаддея, [послал] большое количество золота для строительства паперти, которую после разорения, учиненного тюрками и набегами грузин, должен был возвести вардапет Ио-всеп, ибо [гробница] долгое время была пустынна и необитаема.

Иовсеп поехал к одному из татарских военачальников, по имени Анагурак-ноин, летнее обиталище которого в те дни находилось в соседстве с могилой святого апостола Фаддея; по его приказу вычистили церковь и освятили ее, [затем Иовсеп] основал монастырь и собрал в ней множество монахов.

|| И татарин этот продолжил дорогу во все стороны, что-бы богомольцы могли без страха проходить через его стан, строго-настрого приказал не беспокоить и не притеснять никого из тех, кто пожелает прийти сюда [на богомолье], и сам охотно склонялся к ним. Многие из [татар] приходили туда и крестили сыновей я дочерей своих, и множество одержимых и хворых были исцелены. И прославлялось имя господа нашего Иисуса Христа.

И вовсе не все воины татарские были врагами креста и церкви, наоборот, [многие] весьма почитали их, подносили подарки, поскольку не питали к ним ни ненависти, ни отвращения⁷.

Источник: "История Армении" Киракоса Гандзакеци

Книга подготовлена к публикации совместно с проектом Восточная литература.
Предоставлено: Wladimir Schulsinger
Отсканировано: Wladimir Schulsinger
Распознавание: Анна Вртанесян
Корректирование: Анна Вртанесян

История Армении Ованеса Драсханакертци